Оглавление:
УСЫНОВЛЕНИЕ В РОССИИ
Контроль за условиями жизни и воспитания несовершеннолетнего в семье опекуна (попечителя)
Контроль за условиями жизни и воспитания несовершеннолетнего в семье опекуна (попечителя)
Подопечные вправе обжаловать в орган опеки и попечительства действия или бездействие опекунов или попечителей.
В целях осуществления надзора за деятельностью опекунов орган опеки и попечительства по месту жительства подопечного проводит плановые и внеплановые проверки условий жизни подопечных, соблюдения опекунами прав и законных интересов подопечных, обеспечения сохранности их имущества, а также выполнения опекунами требований к осуществлению своих прав и исполнению своих обязанностей.
Плановые проверки проводятся уполномоченным специалистом органа опеки и попечительства на основании акта органа опеки и попечительства о проведении плановой проверки.
При помещении подопечного под опеку или попечительство плановая проверка проводится в виде посещения подопечного:
1 раз в течение первого месяца после принятия органом опеки и попечительства решения о назначении опекуна;
1 раз в 3 месяца в течение первого года после принятия органом опеки и попечительства решения о назначении опекуна;
1 раз в 6 месяцев в течение второго года и последующих лет после принятия органом опеки и попечительства решения о назначении опекуна.
При проведении плановых и внеплановых проверок осуществляется оценка жилищно-бытовых условий подопечного, состояния его здоровья, внешнего вида и соблюдения гигиены, эмоционального и физического развития, навыков самообслуживания, отношений в семье, возможности семьи обеспечить потребности развития подопечного.
При поступлении от юридических и физических лиц устных или письменных обращений, содержащих сведения о неисполнении, ненадлежащем исполнении опекуном своих обязанностей либо о нарушении прав и законных интересов подопечного, орган опеки и попечительства вправе провести внеплановую проверку.
Внеплановая проверка проводится уполномоченным специалистом органа опеки и попечительства на основании акта органа опеки и попечительства о проведении внеплановой проверки.
В случае изменения места жительства подопечного орган опеки и попечительства по новому месту его жительства при получении личного дела подопечного обязан в течение 3 дней со дня его получения провести внеплановую проверку.
В случае раздельного проживания попечителей и их несовершеннолетних подопечных в соответствии со //offline/ref=3FEEB016D60B1699B1DBDBFDA05E170CFC75A16E008C29
Новости Минобрнауки
14.03.2018 г. Число детей-сирот в России сократилось на 15% в 2017 г. — до 50,2 тыс.
Число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, сократилось за 2017 г. до 50,2 тыс. человек. Об этом сообщается в материалах к заседанию коллегии Минобрнауки.
«По состоянию на 30 декабря 2017 г., в государственном банке данных находились сведения о 50,2 тыс. человек. В 2017 г. численность детей, состоящих на учете в государственном банке данных, сократилась на 15,1%», — говорится в документе.
Отмечается также, что всего в 2017 г. были устроены в семьи более 64 тыс. детей.
Кроме того, в документе говорится, что число записей в банке данных детей-сирот сократилось с 2005 г. в 3,7 раза за счет усыновления и различных форм семейного устройства детей.
Проблема семейного устройства детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, является одним из приоритетов государственной семейной политики.
22 Октября 2018
Департамент труда и социальной защиты населения города Москвы сообщает, что 27 октября 2018 года с 11до 14 часов пройдет общегородское мероприятие «День Аиста».
21 Сентября 2018
В Москве прошел финал всероссийского конкурса «Созвездие»
Информационно-консультационный портал Министерства образования и науки РФ.
2016 Департамент государственной политики в сфере защиты прав детей
5 шагов к принятию ребенка в семью
Этот раздел создан для тех, кто думает о том,
чтобы принять в семью ребенка из детского дома.
С чего начать?
С шага №1!
Шаг 1. Подготовка
Если вы задумались о том, чтобы усыновить ребенка или взять его под опеку, будьте готовы пройти «испытательный срок», как и на любой работе. Ведь родитель – это самая ответственная должность!
Что нужно сделать?
- Почитайте 5 главных рекомендаций приемных родителей, которые уже прошли через этот процесс
- Определитесь с формой устройства ребенка в семью
- Ознакомьтесь с требованиями для кандидатов
- Запишитесь в школу приемных родителей
Шаг 2. Получение документов
Сбор необходимых справок и документов
Получение заключения о возможности стать опекуном/усыновителем
С 2018 года органы опеки и попечительства в течение 2 рабочих дней запрашивают у соответствующих уполномоченных органов сведения относительно данных о гражданах, зарегистрированных по месту жительства заявителя, наличии (отсутствии) судимости, размере пенсии.
Как только все справки будут собраны, а занятия в школе приемных родителей завершатся, сотрудники органа опеки и попечительства осмотрят ваше жилье и выдадут заключение о возможности стать опекуном/усыновителем.
Шаг 3. Подбор ребенка
Самый ответственный и, возможно, самый длительный этап формирования вашей будущей семьи — время поиска вашего ребенка.
Вам кажется, что соседи мучают детей. Что делать?
Вы знаете, что у соседей есть ребенок. И часто вы слышите за стеной плач, крики – вам кажется, что ребенку плохо в семье. Что же делать вам, если вы – неравнодушный сосед?
Можно пожаловаться в соцсетях. Так сделала петербурженка Мария Д. На своей личной странице она описала жуткую историю, как соседи ее свекрови мучают своих детей на протяжении уже полутора лет.
По свидетельству соседей, за стенкой постоянно плачет, кричит и бьется в истерике маленький мальчик примерно трех лет. Соседи уверены, что мальчик постоянно находится в одном месте комнаты, из которой его никогда не выпускают. Взрослые этой семьи – мама и две ее мужей, бывший и нынешний, – часто ругаются между собой и даже дерутся. К ним время от времени приходят взрослые люди по ночам, а вот докторов никто из соседей не видел.
Соседям кажется, что мальчик серьезно болен, но им никто не занимается. Более того, они считают, что родители привязывают его вместе с кроваткой к батарее. Живет в квартире и девочка постарше, но дети очень редко выходят на прогулку, если выходят вообще.
Родственники Марии Д. вызывали полицию, обращались в опеку (правда, не того района, который был нужен, и до конца дело не довели), но результата нет. Какой же нужен результат? Помочь детям, которые явно, по мнению соседей, мучаются.
В опеке того района, где живет семья, из-за которой плачут и не могут спать ночами соседи, нам пояснили, что о ней знают, периодически навещают. Более того, детей в квартире четверо – действительно, от двух мужей, бывшего и нынешнего. Но мужчины работают, никто не ведет загульный образ жизни.
«Да, мама там не очень здоровый человек с тяжелым прошлым, выглядит изможденно, – рассказали нам. – В квартире очень скученно – много взрослых и детей, но семья ждет расселения. Вероятно, у них и какие-то скандалы бывают. Но дети ухожены, веселы, накормлены. Да, у них бедно, но всегда чисто. Мы считаем, что это не та семья, откуда нужно изымать детей».
В опеке нам пообещали, что навестят семью, о которой беспокоятся соседи, в ближайшие несколько дней, выяснят, почему соседи семьи не могут спокойно спать.
Эта история заставила нас задаться вопросом: а каковы должны быть действия постороннего человека, переживающего за чужих детей, чтобы они были результативны? Мы попросили сотрудников органов опеки и попечительства ответить на самые типичные вопросы, связанные с этим.
Всегда ли сразу нужно обращаться в органы опеки?
Если прямой угрозы жизни ребенка вы не наблюдаете – никто не держит его за ноги вниз головой в распахнутом окне (в подобном случае лучше сразу звонить в полицию), или вы сомневаетесь, есть ли эта угроза, то лучше всего сначала постараться выяснить самостоятельно, что происходит у соседей и надо ли бить тревогу.
Если же после выяснения вы все еще не уверены в безопасности ребенка, и вы считаете, что его родители исполняют свои обязанности ненадлежащим образом (не кормят ребенка, бьют его, кричат на него, не выводят гулять, не убирают в квартире и т.д.), то можно написать заявление в органы опеки и попечительства по месту жительства ребенка.
Заявление можно не только отправить бумажным письмом или принести его в опеку, но можно даже отправить по электронной почте – сейчас все адреса и телефоны можно легко найти в интернете.
Когда опека идет проверять семью?
Кадр из фильма «Кошмар за стеной» (2011). Фото с сайта vokrug.tv
Опека обязана проверять все заявления, в которых содержится информация о том, что ребенок остался без попечения родителей или находится в условиях, представляющих угрозу его жизни и здоровью. Причем проверка проводится в трехдневный срок (по ст. 122 Семейного кодекса РФ).
Сотрудники опеки свидетельствуют, что часто факты, изложенные в заявлениях от граждан, не подтверждаются, являются недостоверными. Соседи ссорятся или не могут найти общий язык, и в этом случае заявление в опеку – способ каким-то образом осложнить оппоненту жизнь.
Проверяют ли органы опеки анонимные обращения?
Проверяют, однако лучше, чтобы заявление было подписано. Так представителям опеки проще мотивировать свой визит в семью.
Никакой ответственности, если его сведения не подтвердятся, заявитель нести не будет. Однако семья, в которую пришли с проверкой, может подать на заявителя в суд за клевету.
Всегда ли забирают ребенка, если информация в заявлении подтвердится?
Нет, отнюдь. Ребенка изымают из семьи только в том случае, если есть явная угроза его жизни и здоровью, то есть что-то, видимое невооруженным глазом: явное жестокое обращение (ребенок сидит на цепи или живет с собаками, например), синяки и раны на теле ребенка, антисанитария, отсутствие еды, пьяные родители.
По словам сотрудников опеки, с кризисной семьей начинается долгая работа – детей никогда не забирают сразу, если есть уверенность в том, что родители смогут исправить ситуацию – бросят пить, найдут работу, приведут в порядок квартиру, обратятся за помощью в органы социальной защиты.
Семья в социально опасном положении (таковой ее признает комиссия по делам несовершеннолетних) не должна оставаться одна. Ее обязательно будут курировать или специалисты опеки, или сотрудники социально-реабилитационного центра и т.д.
Что делать, если о по-настоящему кризисной семье оповещены органы опеки, но вам по-прежнему кажется, что ситуация не меняется?
Алена Синкевич, координатор проекта «Близкие люди» БФ «Волонтеры в помощь детям-сиротам», полагает, что в таком случае именно сами соседи могут стать для такой семьи опорой.
– Важно обращаться к профессионалам, когда здравого смысла не хватает, когда ситуация кажется дикой. Но часто решиться на это трудно, потому что грань между стукачеством и активной гражданской позицией – очень тонкая. Всегда есть страх: а что, если после моего заявления в полицию или в опеку все эти инстанции в жизни семьи наломают дров?
Страшно стать стукачом, но без гражданской позиции нельзя построить гражданское общество. Гражданская позиция проявляется в том, что нам не наплевать, когда бьют ребенка за стеной. Но часто это не является критерием неблагополучности. Конечно, можно пожаловаться сразу в опеку и ждать, пока детей заберут из семьи. Но какой вариант можно предложить им, кроме сиротского учреждения?
И я бы начала с соседской помощи семье, которая, как вам кажется, в помощи нуждается.
Соседи, которые переживают за детей, именно те люди, которые могут предложить погулять с детьми, позаниматься с ними, присмотреть за ними и т.д. Именно соседи, кроме сотрудников полиции и опеки, – те люди, которых кризисная семья сможет впустить.
Чтобы семья впустила соседей, нужно сперва предложить что-то соблазнительное. В критических ситуациях не работает принцип «дать удочку, а не рыбу». Ресурс у семьи низкий и надо начинать с «рыбы»: дать поесть, поспать, обогреть, предложить другие базовые вещи. А дальше уже думать про «удочку».
Так соседи смогут узнать реальное положение вещей и построить маршруты поддержки с помощью профессионалов (сотрудников органов опеки, сотрудников специальных НКО).
Важно не корить людей, не рассказывать, насколько они неправы, а предложить пойти с детьми погулять или принести продуктов. У всех кризисных семей есть море критиков и очень мало помощников.
Это называется «поддержка общины». Община может быть географическая (соседи), социальная (дворники микрорайона), религиозная (прихожане храма).
Важно, чтобы община захотела помочь и оказать поддержку. Надо, чтобы кто-то вменяемый сумел правильно обратиться за помощью. Важно, чтобы собирали не деньги – они не помогут, а просили помочь семье услугами.
Если в семью пришли сотрудники опеки: в России выпустили инструкции в помощь родителям
Добровольцы организации «За права семьи» при поддержке CitizenGO Россия создали проект «Право семьи». На портале размещена полезная правовая информация на случай, если в семью пришли органы опеки, полиция, если родителей вызывают в комиссию по делам несовершеннолетних.
В формате инструкций пользователи сайта могут узнать необходимые сведения о правах родителей и законных представителей. Здесь написано, что делать, когда органы опеки намереваются изъять ребенка из семьи.
«Собственно, это обобщение довольно большого практического опыта. Нас немного утомили гуляющие по сетям, мягко скажем, странные статьи с советами про то, что надо попросить опеку надеть тапочки… и отвечать на одни и те же вопросы людям, попавшим в сложную ситуацию, тоже было непросто, — написал посол Всемирного конгресса семей к европейским структурам Павел Парфентьев в соцсети Facebook. — Тем более, что лучше заранее изучить такие азбучные вещи и уже знать, где перечитать их, если, упаси Бог, в жизни происходит такая неприятная ситуация, как визит опеки. Теперь можно это сделать. Делитесь, распространяйте, пользуйтесь».
Основные тезисы инструкции организаторы проекта решили опубликовать в видеоролике.
Почему органы опеки зачастую забирают детей из благополучных, но небогатых семей
Как делают сирот
30.08.2015 в 17:53, просмотров: 85634
Если вы сегодня не успели сварить суп для своих детей, или не заправили кровать утром, опаздывая на работу, или же у вас корзина полна грязного белья, то не стоит думать, что это ваше личное дело. Все это может быть поводом для сотрудников органов опеки «взять вас под контроль», более того, изъять ваших детей из семьи.
И пусть вас не удивляет, что при этом жизнью соседа-алкоголика, который бьет своих детей и гоняет в магазин за водкой, органы, защищающие интересы малолетних, нисколько не интересуются.
Такова нынешняя реальность.
Почему детей могут забрать из вполне нормальных семей, но оставить в тех, где они подвергаются опасности, выясняла корреспондент «МК».
Кому какое дело, сколько бананов у вас в холодильнике? Так наверняка думали родители трехмесячного Родиона Тонких из Краснодарского края, когда открывали двери своей квартиры социальным работникам. Ну потерял отец работу, ну не забита кухня едой до отказа — тяжелые времена у каждой семьи бывают.
Однако мальчика и его трехлетнюю сестру у мамы с папой забрали. А вскоре грудничок Родион погиб в больнице, куда его поместили.
Семья Виктории и Максима Тонких живет в небольшом поселке Верхний Боканский. Максим сам бывший детдомовец, Вике повезло больше — хотя тоже сирота, родители умерли, когда девочке было 13 лет, но воспитывал ее дед. Они женаты 5 лет, воспитывают двоих детей. Точнее, воспитывали.
Когда глава семьи потерял работу, то Тонких взяли «под контроль» местные социальные службы. В квартиру стали регулярно приходить сотрудники. Проверяли, как живут, спрашивали, не устроился ли Максим на работу.
— 6 августа к ним пришли с очередной проверкой, — рассказала «МК» старшая сестра Виктории Юлия Стефанец. — Вика в тот момент ушла за старшей дочкой Илоной в садик. За Родионом приглядывала ее подруга — крестная мальчика.
Малыша забрали тут же, не дождавшись возвращения матери, мотив — ребенок находится без присмотра (наличие взрослой крестной не в счет). Вечером пришли и за Илоной.
— Моей сестре объяснили, что детей забирают, потому что в холодильнике недостаточно еды, а в квартире не убрано. Илоночка рыдала, когда ее вырывали из рук матери. Ой, что там было — просто трагедия.
Обоих малышей поместили в детскую городскую больницу села Мысхако г. Новороссийска. Мать к детям не пускали.
— Вика все время приходила, просила хотя бы покормить Родиона, он же грудной. Но ее вообще не допускали внутрь. Все требовали справку от отца, что он устроился на работу. А еще справку, что Вика не беременна (у нее после родов животик остался), мол, куда вам в эту бедноту еще и третьего. А дома мы вместе все вымыли, холодильник наполнили. Не понимаю, почему к моей сестре придирались? Да, живут они небогато, но все необходимое есть. Мы им помогаем, как можем. Они не пьют, дети у них — такие бутузы, ухоженные, красивые. Ну а долг за квартиру. при чем тут дети?
Что именно произошло с Родионом — они не знают. Но только 12 августа утром в квартире Тонких раздался телефонный звонок: следователь сообщил, что мальчик ночью умер.
— Я с сестрой ездила в полицию за справкой о смерти. В ней написано «закрытая черепно-мозговая травма, отек мозга от прикосновения с тупым предметом с неопределенным намерением». Из показаний свидетелей мы узнали, что еще накануне в час ночи с мальчиком все было в порядке. Его покормили, а в три часа ночи, при следующем кормлении, Родиона нашли уже мертвым. Я попросила показать мне последние фото Родиона, Вика не могла на них смотреть. На фото было видно, что у него на щечке огромный синяк. Мы подали заявление в прокуратуру.
14 августа семья (Виктория и Максим, Юля с мужем, двоюродная сестра и около 10 соседей) похоронили младенца. Сотрудников органов опеки на захоронении не было. После похорон и скандала на всю Россию трехлетнюю Илоночку родителям вернули.
Увы, случай с Родионом Тонких не единственный, от всех прочих его отличает лишь трагический финал. Родительская общественность бьет тревогу: нелепых и неправомерных отобраний детей в этом году просто вал. Развязал руки соцработникам вступивший в силу закон «Об основах социального обслуживания граждан».
Ольга Леткова — руководитель Ассоциации родительских комитетов и сообществ, директор общественного центра правовых экспертиз и законопроектов — показывает мне документы 5-летней давности. Тогда в Госдуме лежал закон «О социальном патронате».
— Тогда, пять лет назад, проанализировав преступный законопроект, мы нашли в нем огромное количество противоречащих как Конституции, так и здравому смыслу пунктов, — вздыхает Ольга. — Вот наша выдержка из тогдашнего письма президенту Медведеву: «Принуждение врачей и педагогов доносить на родителей, неконституционный сбор конфиденциальной информации о жизни семьи, вторжение чиновников в дела семьи и процесс воспитания. Все это может повлечь массовое изъятие детей из семей по бедности и по другим неоправданным основаниям». В 2010 году в результате возмущения родительской общественности ювеналка не прошла. Однако рано мы расслабились. Все эти страшные ювенальные нормы никуда не делись. Они вошли в текст федерального закона «Об основах социального обслуживания граждан».
Он принят еще в 2013-м, тихо и молча. А вступил в силу с 1 января 2015 года.
— Что же написано в этом законе такого, что чиновники имеют право врываться в дома? — спрашиваю Ольгу.
— Тут все очень хитро завуалировано. В самом законе нет даже таких слов — изъятие детей, не прописаны полномочия социальных служб. Все это спрятано в так называемых «регламентах межведомственного взаимодействия», составление и утверждение которых полностью отдано на откуп региональным чиновникам социальной сферы.
Вот, например, Калининградская область, «Основные критерии при определении семей, находящихся в трудной жизненной ситуации»:
— отсутствие условий для воспитания детей (отсутствие у родителей работы, места проживания, неудовлетворительные жилищные условия и т.д.);
— смерть одного из родителей;
— уход отца/матери из семьи, развод родителей;
— постоянные конфликтные ситуации между родственниками, между детьми и родителями, иными законными представителями;
— возвращение родителя (-ей) из мест лишения свободы;
— совершение детьми преступления или административного правонарушения.
Регламент также относит к детям в трудной жизненной ситуации детей, проживающих в малоимущих семьях, детей с отклонениями в поведении, детей из семей беженцев и вынужденных переселенцев; детей — жертв насилия и многих других.
— Из таких семей ребенок может быть изъят по заключению комиссии по делам несовершеннолетних, — объясняет Леткова. — Помещать детей в приют позволяет Федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних». Вот вам, пожалуйста, ювенальные нормы, никуда они не делись. В каждом регионе свои регламенты, но все они примерно похожи. В итоге сотрудники социальных служб без суда и следствия изымают детей за бедность, за антисанитарию, за редкое посещение врача, отсутствие ремонта в квартире и так далее. То есть они получили неограниченные полномочия для вмешательства в жизнь любой семьи.
В августе в московском районе Южное Чертаново из семьи изъяли двух мальчиков. В документах органов опеки причинами значатся грязь и антисанитария в квартире, долг за услуги ЖКХ, а также наличие 20 кошек. Мама мальчиков, Елена Коробова, рассказала, что до сих пор никогда не сталкивалась с претензиями органов опеки. Но в один прекрасный день к ним в квартиру явились 14 человек и увезли сыновей в больницу. А потом передали их в детский дом. В считаные дни с помощью волонтеров мама сделала ремонт, навела порядок. Но детей все равно до сих пор не вернули. Видятся они только под присмотром сотрудников детского дома в выделенные часы.
По этому поводу уполномоченный по правам детей Павел Астахов написал в своем Твиттере: «Навести порядок в квартире, вынести весь мусор и рухлядь, вычистить грязь и кошачьи экскрименты (в квартире более 20 кошек), вывести тараканов, клопов, пауков, отмыть пол, стены, окна от слоя грязи — это все ЭЛЕМЕНТАРНО и не требует денег. Это не от БЕДНОСТИ, а от ЛЕНИ и РАСПУЩЕННОСТИ. Бороться за детей НЕОБХОДИМО, но начинать борьбу надо С СЕБЯ» (орфография и пунктуация автора сохранены. — «МК»).
Спору нет, грязь, тараканы и кошки в таком количестве — это, безусловно, плохо. И скорее всего да, свидетельствует о лени родителей. Но жизнь такова, что все родители не могут быть идеальными. Детей рожают и ленивые, и глупые, и безалаберные. Получается, у всех надо отбирать детей? Но ведь семья, пусть и далекая от совершенства, всегда лучше казенных стен — если, конечно, дети не подвергаются в ней опасности. Неужели нельзя найти другие способы работы с такими «неидеальными» родителями?
А уж претензия, касающаяся долгов по ЖКХ, вообще повергает в глубокое изумление. Детей, получается, отобрали как имущество, за долги? «Наведите порядок, оплатите все счета — тогда и вернем».
На сегодняшний день стандартные претензии к родителям, за которыми следует отобрание детей, таковы: отсутствие работы (и это при кризисной экономической ситуации!), недостаток продуктов в холодильнике, отсутствие ремонта в доме, отсутствие канализации и печное отопление, находятся без присмотра родителей (хотя на момент проверки они могли быть со старшими братьями и сестрами, со знакомыми или даже родной бабушкой) и т.д. По доносу «доброжелателей» — это называется анонимное обращение — органы опеки тоже любят работать. Поругались с соседями, не ладятся отношения с воспитателем в саду или учителем? Остерегайтесь!
Доходит до абсурда. В поселке Мелентьевский Коношского района Архангельской области сироте, выпускнице Няндомского интерната Надежде Кузнецовой дали квартиру, которая оказалась в аварийном состоянии (за сироту же некому постоять), а когда у той через некоторое время родился ребенок, отобрали его по причине. ненадлежащих жилищных условий.
Другой случай в той же Архангельской области закончился трагедией. Органы опеки забрали троих детей у разведенной матери, повара воинской части космодрома Плесецк Елены Сергановой, обосновав это в том числе претензиями к пьющему отцу, который с ними давно не живет. Трое детей, Кристина, Карина и Каролина, были доставлены в детский дом города Североонежск. Через некоторое время мать узнала, что ее старшая дочь, 15-летняя Кристина, повесилась. Девочка неоднократно убегала из детдома, но всякий раз ее возвращали обратно.
А в Ростовской области многодетная мать покончила с собой после того, как органы опеки отобрали у нее троих детей. У Виктории была вполне благополучная семья, но после того как ее муж умер, а следом сгорел дом, она с тремя маленькими детьми и матерью оказалась в съемной квартире.
Маленькому ребенку было всего четыре месяца, среднему — 3 годика. Как могла, Виктории помогала мать-пенсионерка, которая подрабатывала в доме инвалидов.
Старший сын — 10-летний Максим — рос непослушным мальчиком и несколько раз убегал из дома. После этого семейство и попало под пристальное внимание органов опеки. Они постоянно упрекали вдову, что она живет на съемной квартире и в нищете.
Регулярные разговоры с женщиной, по словам чиновников, не приносили никакого результата — плачевная ситуация с жильем и деньгами так и не решалась.
После очередного побега Максима мать вызвала полицейских и сама пошла искать сына. Сразу после полиции приехали представители опеки.
— Они сказали, что лишают Вику материнских прав, и забрали детей, — рассказывает мать-пенсионерка. — Я была дома, тут Максим вернулся. Сереженька спал, его забрали сонного. Весь дом перерыли, искали документы детей.
Вика вернулась домой, но детей уже не было, у женщины случилась истерика, когда она узнала об этом.
— Она ползала на коленях, рыдала в голос и кричала, что не сможет жить без своих малышей, — продолжает мать умершей.
Решив, что больше не увидит детей, она повесилась на дереве.
— Историй, подобных этим, у нашей родительской организации огромное количество, — вздыхает Леткова. — Не успеваем справляться. Не всегда удается найти деньги, чтобы помочь с этими ремонтами, чтобы нанять юриста (из Москвы в дальние регионы не налетаешься). Кроме того, родители отправили письмо президенту. Подписей под ним собрали больше 100 тысяч. Но жалобы на новый закон в администрации не поняли: «Ваше мнение о том, что ФЗ позволяет произвольно осуществлять отобрание детей у родителей, нельзя признать обоснованным», — написано в ответе.
Кстати, насилие в отношении детей, с которым обязаны бороться социальные службы, — это совсем не то, что нормальные люди привыкли под этим понимать. По этому проводу уже подготовлен новый законопроект «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия», согласно которому меры к родителям-насильникам будут применяться за очень многое: если не пустил ребенка в плохую компанию, запретил смотреть телевизор, играть на компьютере, не дал денег на карманные расходы и пр. Все это признается насилием — экономическим, физическим, моральным. Что будет, когда его примут, сложно даже представить.
На фоне всех этих историй особенно дико выглядят случаи, подобные тому, что произошел в Нижнем Новгороде, где психически больной отец убил своих шестерых детей и беременную жену. Почему там, в семье шизофреника, который регулярно измывался над членами своей семьи, не работал и жил на пособия, детей не забрали? Внятного ответа органы опеки не дали, ссылаясь лишь на то, что психическое заболевание родителя не является поводом для отобрания детей. Такое свойство характера, как лень, — повод, а тяжелая душевная болезнь — нет.
Еще один случай тоже никак не вяжется с повышенной заботой о детях. «МК» год назад писал о том, как мать-наркоманка Юлия Бертова отправляла свою 4-летнюю дочку просить милостыню у метро. О том, как истощенную 4-летнюю девочку с черными синяками под глазами держала за руку алкоголичка. Малышка еле говорила: «Ням-ням. Пожалуйста, ням-ням». О том, что мама малышки пьет практически со школьной скамьи, а в квартире, что на улице Белозерская, — настоящий притон окрестных наркоманов и алкоголиков.
Несмотря на все это, ребенка из семьи не изымали. «Сейчас установка работать с семьей, а не отправлять детей в детский дом, — объяснили «МК» социальные работники. — Мы в курсе ситуации, мама исправляется и как может заботится о девочке. Мы за ней следим».
А через полгода, в мае 2015-го, «МК» выяснил, что «в приюте умер двухмесячный сын Юлии Бертовой. С критически маленьким весом и диагнозом СПИД ребенок был отобран у мамы-наркоманки. Еще один ребенок (та самая девочка) также помещен в приют».
Что произошло, нам рассказали соседи:
— Юлия снова забеременела, но пьянки и гулянки продолжились с новой силой. Милиция на наши сигналы не реагировала, опека (куда мы тоже неоднократно жаловались) вообще устранилась. Так что печальный финал, увы, закономерен.
Мы попытались найти объяснение всем этим странностям у уполномоченного по правам детей Павла Астахова. Увы — омбудсмен так и не смог прояснить ситуацию.
— Какие все-таки основания являются законными для отобрания несовершеннолетнего у родителей? Что значит — «в квартире не убрано, в холодильнике нет еды?» Как эти понятия регламентируются законом?
— Единственное основание для экстренного изъятия ребенка из семьи — угроза его жизни и здоровью. Плохой ремонт, недостаток еды, отсутствие уборки как таковые не могут служить поводом для отобрания детей. Сигналы, как правило, поступают от соседей. Часто о неблагополучии информируют врачи, которые видят побои у ребенка на теле, а также сотрудники образовательных организаций. Правонарушения родителей, их асоциальное поведение привлекает внимание соответствующих служб, и их ставят на учет как неблагополучных.
— Так на основании чего органы опеки принимают решение об отобрании детей? Или это делается «на глазок»?
— Конечно, в работе органов опеки и попечительства очень большую роль играет человеческий фактор. Их работа похожа на работу хирургов — от их решений зависит жизнь семьи. Мы всегда выступаем против введения тотального контроля государства над семьями с несовершеннолетними детьми под предлогом существования значительного числа нерадивых родителей и неблагополучных семей. Семье в кризисной ситуации необходимо вовремя оказать помощь, привлечь врачей, психологов. Вместе с тем несвоевременное реагирование органов системы профилактики способно привести к трагедии, как в Нижнем Новгороде, где отец зарезал 6 детей.
Из слов Астахова следует, что подавляющее число случаев отобрания детей — незаконны. Почему же тогда никто не несет ответственности за нарушение закона?
Самое удивительное, что официальная установка властей — бороться с социальным сиротством всеми силами. Уже с 1 сентября 2015 года все детские дома и приюты будут работать по новой схеме. А именно, в течение ограниченного промежутка времени они обязаны будут подыскивать для вновь поступивших сирот приемную семью. Получается такой детский трафик из одного дома в другой?
Заголовок в газете: Как делают сирот
Опубликован в газете «Московский комсомолец» №26899 от 31 августа 2015 Тэги: ЖКХ, Суд, Дети Места: Россия
Правда ли, что органы опеки забирают детей из нормальных семей, чтобы их продать
Есть мнение: в России создан рынок детей. Органы опеки выслеживают благополучных домашних мальчиков и девочек, являются в семьи под надуманными предлогами и забирают малышей, объявляя родителям: «Слишком длинные волосы». Или: «Розовый велосипедик». Или совсем уж несуразное: «У вас однокомнатная квартира».
Аудио: Правда ли, что органы опеки забирают детей из нормальных семей, чтобы их продать
Икающих от слез ребят передают в приемные семьи, которые получают за «живой товар» немалые деньги: в Москве от 33 до 55 тысяч рублей «за голову» в месяц, или гноят в сиротской системе, где детей насилуют (с начала года случилось уже три скандала с интернатами). Причина — снова деньги: содержание ребенка в казенном учреждении Санкт- Петербурга стоит от 6 000 до 10 000 рублей в день, система воспроизводит себя, потому что от нее кормится много чиновников…
Это точка зрения «родительских» форумов. Любые изъятия из семей там называют незаконными, а самих изъятых детей – крадеными:
«Режут без ножа, выродки, от фашистов хоть как-то защищаться можно было, а тут не знаешь, куда бежать, какая-то облава на нас, забирают ведь самое дорогое». — «Был в детдоме: гуляют сто украденых детей… если мы победим, внукам буду рассказывать про это дикое время, как приходили и отнимали детей на продажу», — такие, вот, примерно, диалоги.
— Я утверждаю: каждая семья, благополучная, успешная, счастливая, может стать объектом контроля со стороны ювенальной инфраструктуры и изъятия детей , — заявила на пресс-конференции в ТАСС сенатор Елена Мизулина , подтвердив страхи родительской общественности.
В ужасе я решила собрать самые вопиющие случаи последних лет и понять, как защитить своих собственных детей.
ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: МАТЬ ОТЛУЧИЛАСЬ НА ДЕНЬ (на две недели ушла в запой)
«От этой только что разыгравшейся в Пермском крае трагедии все люди, знакомые с проблемой ювенальной юстиции, скрипят зубами и сыплют проклятиями, а знавшие семью и ребенка не могут сдержать слез.
В начале августа (2017 года. – Ред.) 35-летняя жительница города Добрянки, многодетная мать Надежда Мырчикова* на сутки оставила двух своих маленьких, но отнюдь уже не грудных детей, на попечение их старшему 16-летнему брату. По словам очевидцев, детки всегда были чистенькие и сытые, хотя у малышей нет официально признанного отца, и семья числилась в группе риска.
На беду информация о детях без матери просочилась в органы опеки краевого министерства соцразвития. Ювенальщики прислали полицию, та забрала детей и сдала их по акту в районную детскую больницу.
«Мама! Мама! Где наша мама?!», — плакали испуганные дети. А затем опека не дрогнувшей рукой разлучила очень дружных между собой брата с сестрой – погодков. Как оказалось, навсегда. Оба ребенка рыдали при этом навзрыд. 2-летнюю Улю положили в этой же больнице на так называемую социальную койку. Медперсонал рассказывает, что там девочка лежала и бесконечно грустила: «Славик… мама… Славик… мама». А 3-летнего Святослава определили на временную опеку в поселок Камский, в так называемую семейно-воспитательную группу, попросту говоря, в приют…».
Это талантливый текст Пермского правозащитного центра. В семейно-воспитательной группе случилась трагедия: Славик сломал руку, его лечили, но 16 декабря мальчик умер в реанимации от гнойного воспаления. Соцопека упустила мальчика, «спасенного» из родного дома, возбуждено уголовное дело.
Меня потрясло это изъятие: благополучная мать оставила детей со здоровым лбом, 16 лет – это последний класс школы, что здесь такого? Я оставляю пятилетку с сыном-школьником, значит, завтра придут ко мне тоже? А как же, по мнению опеки, небогатым родителям без няни ходить в магазин и на работу?
В смятении корреспондент « КП » встретилась с безутешной матерью Мырчиковой . На интервью та пришла трезвая: как раз пролечилась от алкоголизма. Рассказывает:
— На старшего сына меня лишили прав семь лет назад.
— За что? – испугалась корреспондент.
— Пила. Много.
Сожитель Надежды пил еще больше, поэтому она от него ушла и поселилась с двумя младшими детьми в пустующем бараке у сестры. Тут сожитель позвонил и пообещал дать денег на детей.
— Я быстро собралась и поехала. Денег он мне не дал, но предложил выпить. И мы с ним запили.
— В смысле запили?! – схватилась за сердце корреспондент. – Надолго ушли в запой?!
— Ну, недели на две.
Трагедия стремительно превращалась в трагифарс, первоначальный посыл «приличная мать оставила детей на сутки» — в «запила на две недели».
Надежда ушла в загул 2 августа, а соцработник из поликлиники пришла проведать детей 4-го (семья, как находящаяся в опасном положении, стоит на контроле еще с истории со старшим сыном). Дома работник поликлиники застала совсем не этого сына, а хозяина барака, мужа сестры Мырчиковой, который сказал, что Надежда пьет, детьми не интересуется, ушла неизвестно куда , трубку не берет.
Наверное, можно было оставить детей с родственниками, но женщина вызвала полицию. Детей увезли, сестра подала Мырчикову в розыск. Когда протрезвевшая мать вернулась, ее направили к наркологу.
«И все-таки у алкоголической матери мальчик был живой», — ядовито говорят общественники.
«Я сама знаю, что виновата», — говорит женщина.
Вывод:
Если запереть детей в квартире на двое суток, их изымут и будут правы: сколько было историй про «мать сбила машина, а дети умерли от голода». Если оставить с бабушкой, при этом быть на связи, никаких претензий не возникнет, в этом меня уверяла зам. министра соцразвития Пермского края Надежда Подъянова: «У сотрудников опеки тоже дети, что же, мы не люди, что ли».
Трудности возникают у одиноких: в Ульяновской области ограничили в правах мать, которая на месяц легла в больницу и оставила шестерых без присмотра, с больной родственницей, под Омском опека приезжает к матери троих, работающей сутки через двое, и пугает: «Не застанем дома – отберем».
ИСТОРИЯ ВТОРАЯ: МАЛЬЧИК УВЛЕКСЯ КОМПЬЮТЕРОМ (год не ходил в школу)
Эта история прогремела благодаря той же Мизулиной , выступавшей по ТВ и писавшей Генпрокурору Чайке.
В городе Саки республики Крым жил в коммуналке 13-летний Тимур Петрушевский со своей бабушкой: мама уехала в Москву и высылала оттуда деньги. В сентябре 2017 года мальчика пустили по сиротскому этапу:
«Бедность и скромность жилищных условий – одна из претензий сотрудников органов опеки, — гневно написала в ФБ сенатор. – Однако основной причиной изъятия ребенка и помещения его в больницу стал малоподвижный образ жизни ребенка и увлеченность мальчика компьютерными играми».
Интернет забурлил: «То есть теперь де факто запрещено жить с ребенком в коммунальной квартире?».
«Я выросла с бабушкой, мама к нам приезжала. По какому праву ювеналка лезет в такие семьи? Тысячи граждан оставляют детей и уезжают на заработки!».
«Как это причина изъятия – компьютерные игры? Ведь ВСЕ же в них играют?!».
Такое коллективное: «Нас-то за що?!», — при том, что прямо к посту Мизулиной прикреплен ответ из прокуратуры, где черным по белому написано: мальчик около года не ходил в школу! Чем, интересно, люди читают?
История такая: у мамы давно новая семья в Москве, а этого ребенка с нескольких месяцев воспитывала бабушка; она не дышала на своего Тимура, мальчик вышел полненький, его затравили в школе.
Попытались уехать к маме, 24 октября 2016-го Тимура зачислили в московскую школу, 7 ноября отчислили: теперь у ребенка не сложились отношения уже с родительницей. Эта кукушка даже не пустила сына в семью, снимала для него отдельную квартиру.
Грустный осколок семьи из двух человек вернулись в Саки, и там Тимур просто сел дома. Бабушку он в грош не ставил, хамил ей, как и маме, говорил: «Тупая». В школу, сказал, ходить не будет: ему там не нравится.
Из иска опеки на ограничение мамы в родительских правах:
«Петрушевский Тимур проживает в антисанитарных условиях. В комнате очень ограниченное пространство, комната завалена ведрами, тазами, вещами, также в комнате проживает собака, в комнате зловонный запах. Ребенок на улицу не выходит, до поздней ночи пребывает в интернет-сети, а затем до полудня спит».
С сайта администрации: «Ребенку не проводилась иммунизация, он ожирел от неправильного режима жизни, стал очень бледным, год не выходил на улицу».
Бабушка, крымским журналистам: «А что я могу сделать? Не слушался!». К врачам она не водила Тимура потому, что везде требуется присутствие законных представителей, а этот законный представитель сидел в Москве и, в свою очередь, сетовал, что давно не имеет на сына влияния.
Ситуация, на мой взгляд, патовая, и быть бы Тимуру детдомовцем, кабы не руководитель Представительства Межрегиональной общественной организации «Мы — дети Родины» по Республике Крым Марат Ибрагимов: он приходил в реабцентр, где содержали Тимура, и увидел на проходной бабушку:
— Стоит пожилая женщина, слезы градом: «Внука отняли …».
Общественник: прошел к Тимуру, спросил: «Ты понял, что натворил?». Потом Ибрагимов своими руками сделал ремонт в комнате Петрушевских, собаку определил в приют, мальчика — в Федерацию каратэ Республики Крым. Договорился с зам. главы администрации города, чтобы Тимура зачислили в школу (прежняя директор брать проблемного ребенка отказывалась). И, да, нажаловался Мизулиной, подключил тяжелую артиллерию!
12 января семья воссоединилась: внука отдали под опеку бабушке, хотя поначалу, по понятным причинам, и слышать об этом не хотели.
— Я потратил копейки, 14 тысяч спонсорских рублей, и полчаса времени, чтобы по-мужски поговорить с пацаном, объяснить: или слушаться – или детдом. Спасти семью оказалось так просто! Почему до меня это не мог сделать какой-нибудь полицейский, а деньги – дать депутат из числа владельцев сакских санаториев?
К сожалению, у опеки нет такой функции – делать ремонты.
Вывод:
Забить на школу – железно лишиться родительских прав. В 2017 году в Нижнем Тагиле гремела история семьи Пережигиных : у родителей восьми детей сгорел дом, семья переселилась в деревню, откуда детям было трудно добираться на уроки: дорогу заносило снегом. Скопились прогулы, пришла опека, Пережигиным поставили в вину дикую антисанитарию, отсутствие у детей прививок и прибитый на заборе «кладбищенский» православный крест. Спасло семью только участие уполномоченной по правам ребенка Анны Кузнецовой .
В документах «невинные» прогулы будут обозначены как «нарушение родителями права несовершеннолетнего на образование».
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ И ЧЕТВЕРТАЯ:
СЫНА ОДЕВАЛИ КАК ДОЧЬ, А МНОГОДЕТНЫЕ НЕ МОГУТ ЖИТЬ В 1-КОМНАТНОЙ КВАРТИРЕ (не верю ни одному слову)
На антиювенальном ресурсе я нашла два действительно вопиющих случая. В первом у матери не было денег, она брала для 4-летнего сына вещи б/у, в том числе, девичьи. За розовые куртку и велосипед женщину отправили на психиатрическую экспертизу, а малыша в социальный приют. На свиданиях матери запрещают обнимать и целовать ребенка, прямо как в Европе .
Во втором полная многодетная семья теснилась в однокомнатной квартире, органы увидели, что у ребенка от первого брака нет спального места, и обманом заставили мать написать заявление на помещение первенца в реабцентр: «анализы сдать, у врачей осмотры пройти». Тут же заочно, то есть, без приглашения на суд, лишили женщину родительских прав. В детдоме ребенок бунтует, его регулярно сажают в психушку, дали уже диагноз.
Но что делать, если, наколовшись дважды (отлучка на день оказалась двухнедельным запоем, увлечение компьютером – отказом от школы), я теперь не верю ни одной антиювенальной страшилке? Может, ненормальная мать действительно пыталась поменять сыну пол: написано, что она называла мальчика «Аля» и надевала ему сережку?
Имен в историях нет, проверить факты невозможно. Я писала и звонила всем причастным, но они так и не связали меня с героями.
Неужели детей правда могут изъять за маленькую жилплощадь? Я перерыла интернет и нашла более давнюю историю Галактионтовых : семью из Владимира, впятером жившую в 11-метровой комнате в общежитии, заставили сдать в Дом малютки трехлетних близнецов.
Когда журналисты приехали, оказалось, что оба Галактионтовы не работают, их старший 14-летний сын тоже в детдоме, потому что родители бросили его в другом городе, а главврач Дома малютки с порога отчитывает папашу: «Сколько раз вы пришли к детям за все это время? Сдали сюда здоровых людей, здесь же только дауны должны быть!».
Выяснилось, что это психо-неврологический диспансер для сирот, и Галактионтовы писали заявление на помещение малышей сюда дважды, ссылаясь на «трудное материальное положение». Разлучить родителей и детей из-за жилплощади никто не имеет права, а вот не отдать детей из Дома малютки могут: органы опеки обязаны провести проверку, смогут ли Галактионтовы содержать детей.
В общем, очередная история-перевертыш. Неужели опека всегда действует, в целом, обоснованно?
ИСТОРИЯ ПЯТАЯ: НЕ ЛЕЧИЛА ЧЕСОТКУ (на самом деле нет)
У Ирины Бойковой из села Соколово Зонального района Алтайского края забрали трех девочек пяти, шести и восьми лет за то, что мать не лечила их от чесотки.
В опеку обратилась классная руководительница старшей Катюши и рассказала, что от школьницы пахнет, родители одноклассников морщат нос: «Нас бы отсадить от Бойковой куда-нибудь», — а мама девочки на все попытки деликатно обсудить проблему отвечает, что девочка мыться не может, у нее аллергия на воду (!). Из 160 учебных дней Катя пропустила 97, сначала у нее был педикулез, потом чесотка…
Ирина Бойкова уверяла, что лечит дочь, но, когда, через полтора месяца, учительница приехала проведать ученицу, то увидела всех троих детей в расчесах. Позвонила в медкабинет: «Они хоть лечатся?». Медсестра: «Мама только приходит за справками для школы. Мы их направляли в больницу к дерматологу, трижды напоминали, они так и не съездили…».
Опека примчалась и пригрозила Бойковой: «Сейчас же в стационар!», — а там вручила маме постановление об изъятии в связи с угрозой жизни и здоровью. В вину женщине поставили грязную халупу, отсутствие воды, непосаженый огород, нерегулярный заработок сбором травы и т. д. Чем, мол, она детей-то кормит?
Надо сказать, Бойкова в Зональном личность известная: все дети от разных мужчин, никаких алиментов, упорные заявления сожителя, что женщина занимается проституцией, ответные жалобы Бойковой на сожителя и т. д. Участковый изрядно помучился с этой семейкой, и несколько лет назад Ирину уже пытались лишить детей.
Но женщина так искренне убивалась по дочкам, что на ее сторону встали алтайская КПРФ , общественная организация Всероссийское родительское сопротивление, Центр помощи семьям при движении «В защиту детства», юристы и депутат Госдумы Сергей Шаргунов .
На спонсорские деньги Бойковой сняли благоустроенное жилье, вызволили девочек из детдома, оформив опеку на мужчину, который согласился назваться отцом, а после опротестовали изъятие в суде (это стандартный ход).
Но самое интересное произошло потом!
— Проблемы с кожей, к сожалению, возобновились, я пошла к платному дерматологу, и он установил, что у детей вовсе не чесотка, а нейродермит, потому я и не могла месяцами вылечить кожу, хотя выполняла все рекомендации!
Опека ошиблась, потому что диагноз изначально был неправильный. Но согласитесь: иногда репутация говорит за человека.
Вывод:
Ребенок имеет право на получение медицинской помощи. Родитель обязан ее предоставить, и это не внутрисемейное дело. Если опека имеет на вас зуб, невызов врача при температуре 38,5 или невыполнение рекомендаций – основание для лишения прав. Храните упаковки от медикаментов.
…И ОСТАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ:
ЗАПАХ ОТ КОШЕК, ИЗЪЯЛИ ЗА БЕДНОСТЬ, БРАЛИ РЕБЕНКА С АВТОМАТЧИКАМИ ЗА ОТКАЗ ОТ АНТИБИОТИКОВ (спасали от смерти)
У меня еще много историй: как двух мальчиков забрали из квартиры-кошачьего приюта, где «полы были липкие от кошачьей мочи» и от запаха вешались соседи по лестничной клетке. Есть целый пласт изъятий «за бедность»: пять детей, дом сгорел, ютятся по углам, у всех вши, мама беременна еще одним, все пьяные, сами родители тоже детдомовцы, поэтому и превратили свою жизнь в помойку. Были угрозы забрать детей, когда зимой коммунальщики за долг отключили в деревенском доме газ и электричество…
Но я поняла, что все эти истории похожи: все они о маргиналах. Алкоголиках, психбольных, безработных тунеядках. Бесквартирных, малоимущих, в трудной жизненной ситуации.
Что бы ни говорили антиювенальщики, я не нашла ни одного случая изъятия из благополучной семьи, и обвинения, что «сотрудники опеки охотятся на хорошеньких домашних детей под заказ», похоже, сказки. Борцы с ювенальной юстицией любят выдавать в эфир альтернативную реальность, попросту не сообщать о всех причинах изъятия.
Схема вырисовывается такая: наше государство не патерналистское и не социальное, оно не дает квартиры погорельцам (если это не массовое стихийное бедствие), не прощает долг за газ, даже если зимой у человека замерзают дети. Это капитализм: каждый живет ровно так, как зарабатывает, пособия минимальны.
При этом для детей как раз установлен некий уровень жизни, который родитель должен и обязан обеспечить: нельзя не ходить в школу, нельзя держать ребенка в лужах мочи, и т. д. Если родитель не способен, это сделает государство. Парня спасем, парня — в детдом!
Были случаи, когда малоимущие обращались за денежной помощью в администрацию – и к ним сразу приходили из опеки.
Между прочим, этот материал «Комсомольской правды», возможно, первый, где прямо указано, за что конкретно изымают детей и какие вещи лучше не преступать, потому что российские законы написаны максимально расплывчато («ребенок признается оставшимся без попечения родителей, если действия или бездействия родителей создают условия, препятствующие нормальному воспитанию или развитию»), а антиювенальщики гонят пургу: «Изъяли за разбросанные игрушки… за отсутствие супа в холодильнике».
…Я все надеялась найти случай такого полного бессовестного беспредела со стороны государства, и вдруг, на сайте региональной телекомпании…
«В Екатеринбурге автоматчиками была изъята шестилетняя Инночка, ее изъяли из благополучной любящей полной семьи, где никто не пьет и не курит. Причина – мать, Полина Антонова , отказывалась давать Инне сильнодействующие антибиотики, прописанные врачом: Полина применяла схему натурального лечения».
В кадре православная женщина с челкой: «Так фашисты во время войны отбирали детей у матерей».
Диктор: «Все лето Инночку держали в душной палате-одиночке, способной свести с ума даже взрослого. Мать не пускали, в больнице девочка заразилась кишечной инфекцией и оспой…».
Чудо, а не история. В смысле, какой кошмар!
Мамочка – ВИЧ -диссидентка. Она уже уморила одного ребенка, не давала лечить от ВИЧ, он умер во младенчестве. Теперь опека и врачи стараются спасти Инну, а дуру-мать лишить родительских прав.
Семья – высшая ценность.
Но иногда, похоже, лучше ребенка из нее изъять.
МНЕНИЕ «ЗА!»
Елена Альшанская, президент Благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»:
«Опека – это не садисты, которым нравится разлучать семьи»
— В опеке работают не специальные садисты, которым нравится разлучать родителей и детей, а такие же люди как все. Поэтому, когда опека приходит в квартиру и отбирает ребенка, обычно это происходит при обстоятельствах, которые любой среднестатистический человек признал бы пугающими, и истории про отобрания только за отсутствие в холодильнике апельсинов это преувеличение.
Отобрания из благополучных семей под заказ бывают, но это единичные случаи: в одном городе высокопоставленная мать, сговорившись с органами опеки, инициировала изъятие у собственной дочери по надуманному поводу, то есть там был конфликт внутри семьи, в другом у родителей-коммунистов был спор с местной администрацией, и это был такой элемент давления. В основном, действительно, контингент семей, в который приходят органы опеки, – не профессора и балерины, а бедные, не очень образованные, социально неблагополучные.
Это, конечно же, не означает, что у них нужно отбирать детей, но часто мы видим ситуацию, когда ребенок рыдает и цепляется за мать, а полицейские увозят его и оформляют по акту как безнадзорного. Проблема в формулировке нашего законодательства: если опека считает, что существует угроза жизни и здоровью ребенка, она имеет право его отобрать, точка!
И нет никаких понятных правил и регламентов, что именно является угрозой. Сотрудники опеки определяют это, исходя из своих личных представлений, а на глазок ошибки неизбежны.
Например, был случай отобрания потому, что школьник постоянно приносит в класс вшей, а дома были тараканы и крысы. Раз антисанитария вызывает у среднестатистических людей такой трепет, можно положить маму с ребенком в больницу, а в доме провести санобработку, то есть оказать семье помощь, но не разлучать родных людей.
Или: и опека, и полиция часто бывают в настоящих притонах, где дети находятся в реальной опасности, и происходит профдеформация: когда сотрудники видят хоть что-то похожее, скажем, бутылки под столом обычной квартиры, они начинают волноваться и думают, что лучше перестраховаться и детей забрать и отсюда тоже.
Государство имеет полномочия влезать в семьи, но, в идеале, лишений должно быть как можно меньше, потому что это всегда трагедия и стресс.
Если опека получает сигнал, что ребенок находится в опасных условиях, например, живет с родителями на стройке, и этот сигнал подтверждается, ребенок должен перемещаться в иное место вместе со взрослыми. Если опасность исходит от самих взрослых, ребенка бьют или родители алкоголики, нужно сразу искать родственников, например, бабушку. Возможно, проблему можно решить и ребенок вернется к родителям. Если нет, его нужно оформлять в другую семью, лучше родственную. Если это невозможно – в замещающую.
МНЕНИЕ «ПРОТИВ!»
Элина Жгутова, руководитель правозащитного центра «Иван-чай»:
«Ювенальная юстиция использует методы оккупантов, входящих в город»
— Идея выяснить, за что опека изымает детей, и как, исходя из этого, нужно себя вести, что делать и чего не делать, кажется мне неверной. Все, чего нельзя делать, описано в Уголовном кодексе и Кодексе об административных правонарушениях, а в остальном мы должны себя чувствовать естественно, а не как потенциальные преступники или жители оккупированной территории.
Элементарной презумпции невиновности и добропорядочности лишены сегодня большинство родителей.
У них нет права на беду, на несчастный случай. Если ребенок упал, катаясь на горке, любой родитель уже задумывается, стоит ли проявлять обеспокоенность и бежать в ближайший травмпункт. Согласно действующему регламенту межведомственного взаимодействия, врачи, да и все так называемые субъекты профилактики — учителя, воспитатели, работники соцзащиты — обязаны сообщать в полицию по делам несовершеннолетних и опеку о том, что произошла травма.
И ваша естественная тревога — перелом или просто ушиб? — как правило приведет в полицейский участок. Там вас попросят написать объяснение, составят протокол.
В большинстве случаев великодушно откажут в возбуждении уголовного дела, и вы облегченно вздохнете. К сожалению, не все случаи заканчиваются просто нервотрепкой и потерей времени.
Оставить ребенка с бабушкой сегодня также чревато. Ведь она, с точки зрения тех же органов и опеки и ПДН, «не является законным представителем ребенка».
Ребенок, гуляющий возле дома один, рискует быть признанным «безнадзорным» и по соответствующему полицейскому акту может отправиться сначала в полицию, а затем и в приют, особенно в случае, если обнаружатся другие признаки его неблагополучия с точки зрения тех же органов. А список это широк.
Работают в органах профилактики специалисты, не имеющие квалификации врачей, психологов, наркологов, педагогов и т. д. Зато имеющие методички, переведенные когда-то с западных оригиналов, и переформатированное сознание, основанное на том, что «у ребенка должна быть достойная жизнь». А это означает: достойные родители, достойное питание, достойная одежда, условия жизни и т. д. Разумеется, по их представлениям.
Так, ребенок -аутист, был признан полицейскими «маугли городских джунглей» и провел в приюте 4,5 месяца, пока не вмешались общественники.
Послеинсультное состояние вполне могут принять за опьянение или записать в наркоманы.
Если опека явилась, когда празднуется семейное торжество, родители рискуют получить статус «злоупотребляющих спиртными напитками». Если во время ремонта — «неудовлетворительные жилищные условия».
А дальше — как повезет. Большинство, конечно, ограничиваются испугом, который, правда, сохраняется надолго.
Это как фашистские оккупанты когда-то входили в города или деревни. Расстреливали или вешали показательно несколько человек, остальные жили в состоянии ужаса. Здесь реализуется тот же принцип управления обществом: чтобы навязать свои правила, не обязательно отнимать детей у всех, достаточно обнародовать информацию, и люди будут жить, учитывая опасность, под постоянным прессингом. Этот страх — тоже ювенальная юстиция.
В таком состоянии родители не могут осуществить полноценное воспитание. Они боятся наказывать, ведь это может быть истолковано как «жестокое обращение с ребенком». Боятся ограничивать, что-то запрещать, ведь это по сегодняшним представлениям как минимум «психологическое насилие» или «ограничение прав несовершеннолетнего».
То, что происходит сегодня, это настоящий социал-дарвинизм: детей изымают у выпускников детдомов, социально незащищенных или неадаптированных людей. Негласно признано, что они не должны или не могут быть родителями. Мы столкнулись с решением суда, где опека рекомендует лишить родителей прав, на основании того, что мать и отец сами воспитывались в государственной сиротской системе.
Изымают детей у инвалидов: в августе в Красногорске пытались не отдать новорожденную девочку родителям потому, что они слепые, и только когда вмешалась в эту историю Диана Гурцкая, известная певица и председатель комиссии Общественной палаты РФ по поддержке семьи, материнства и детства, ребенка вернули.
В нашей практике опека пришла к лежачей больной: опека не понимала, как она будет содержать детей и водить в школу. Сейчас разворачивается скандал с онкобольной, у которой отняли ногу.
Удивительно, что все это происходит в стране, которая взяла курс на «приоритет родной семьи», «борьбу с бедностью и социальным неравенством» и «улучшение демографических показателей».
Святость материнства так и остается лозунгом для высоких трибун, а на практике — не значит ничего по сравнению с правами ребенка на достойную жизнь. Там так и говорят, что «одной материнской любви недостаточно, у ребенка должны быть комфортные условия и сбалансированное питание».
Чтобы мы чувствовали себя хозяевами своей семьи, чтобы мы понимали, что семейная политика нацелена на благо семьи, должен быть в корне изменен дух социальной политики. Необходимо вернуть свойственные нашему менталитету милосердие, человечность, соборность, бескорыстие взамен на привнесенные когда-то и паразитирующие на нашей почве западные ценности: приоритет материального над духовным, индивидуализм, феминизм и т.п.
Семейное законодательство должно быть коренным образом изменено, политическая воля должна быть проявлена для возвращения общества к традиционным российским истокам.
*Закон заставляет нас изменить имена детей и фамилии их родителей.
При участии Вероники Рангуловой, «КП»-Пермь».
Учителя ночуют в школах, а врачи работают по двое суток подряд: на что готовы «понаехавшие» из регионов ради московских зарплат
В столицу хлынули «бюджетники» из провинции
Медицинская Кущевка?
Наш колумнист Герман Пятов о том, почему больные из Гулькевичского района Краснодарского края вынуждены выбивать жизненно важные лекарства с вооруженными полицейскими, и много ли умерло тех, кто не догадался позвать полицию на помощь
Бизнес на понтах: Аренда крокодила и бойфренд напрокат
Пока одни рассказывают про свою красивую жизнь в соцсетях, другие делают на этом деньги
19-летний британец хочет стать депутатом, одеваясь, как Маргарет Тэтчер
Том Хулм с десяти лет полюбил наряжаться в девичьи платья, а затем решил копировать стиль «железной леди»
«Какой идиот это придумал?» Мама четвероклассницы, которую заставили написать «письмо отцу на фронт», возмутилась заданием
Но в комитете по образованию в Петербурге к составителям учебника нет никаких вопросов
Верховный суд реабилитировал невольных «шпионов»
Судьи высшей инстанции постановили, что покупка шпионского гаджета не является преступлением
Смарт ТВ: 6 причин включить онлайн-кинотеатр прямо сейчас
Открой возможности Смарт ТВ в своем телевизоре
Фонд социального страхования в полтора раза увеличивает финансирование мер по профилактике профзаболеваний
Об этом заявил заместитель председателя ФСС Сергей Алещенко во время пресс-конференции, посвященной открытию выставки «Безопасность и охрана труда»
Гильотина против никотина: как говорящие фамилии превратились в названия вещей
Некоторые говорящие фамилии давно не встречаются, но они обрели вторую жизнь в знакомых нам предметах или явлениях
«Любой пиар хорош кроме некролога». Владимир Познер объяснил, почему депутаты перестали следить за языком
У всех скандальных заявлений последнего времени одна причина — тщеславие, считает телеведущий
Возрастная категория сайта 18+