Оглавление:
«У нас все налоги репрессивные, как наша демократия»: как Госдума повышала НДС до 20%
Жириновский требовал убрать спиртное не только со стадионов, но и из думского буфета, а Гайдара лишили чести быть автором «вредного налога»
«Страшилка» о повышении НДС стала былью: сегодня Госдума одобрила его увеличение на 2% при 302 голосах за и 90 против. Корреспондент «БИЗНЕС Online» услышал, как единороссы рассуждали «о бизнесе, который мы душим», а их оппоненты козыряли прогнозами минэкономразвития и требовали распечатать пятитриллионную нефтяную «кубышку».
«НОВЫЕ ЧЕКИСТЫ ДОЛЖНЫ НЕ «ЧИКАТЬ», А ПОМОГАТЬ НАШИМ БИЗНЕСМЕНАМ»
Сегодняшнее заседание Госдумы стартовало с по обыкновению феерического выступления Владимира Жириновского. Как мастер эклектического жанра, вечный лидер ЛДПР смешал в своей речи в один гремучий «коктейль» призывы возродить Чрезвычайную комиссию, проповедь против пива и горькое похмелье после депутатского одобрения пенсионной реформы.
Владимиру Вольфовичу не понравилось, как «прокремлевские» телеканалы осветили предыдущее заседание парламента, где законопроект успешно прошел первое чтение. «Редактору Первого канала легче не вставлять фразу, которую я сказал. Нет подходящей фразы – не будем вставлять тебя в эфир», — негодовал с трибуны Жириновский. Его возмущение можно было понять: из репортажа, который подготовил «Первый» на прошлой неделе, сложно было понять, кто же из депутатов был против повышения пенсионного возраста и были ли такие вообще. Хотя ЛДПР, КПРФ и «Справедливая Россия» старались в тот день держаться вместе в своей критике законопроекта, но такого монолитного единения, как у «Единой России», у них, разумеется, не вышло. Теперь же, когда и Владимир Путин поделился своими сомнениями по поводу пенсионного законопроекта, парламентская оппозиция снова воспрянула духом.
Впрочем, Жириновский и без того давно принадлежит к той редкой категории людей, которым «можно все». Можно, к примеру, пожурить Константина Эрнста за то, что тот, уйдя в отпуск, оставил вместо себя недостаточно чутких к слову Владимира Вольфовича редакторов. Можно призвать к созданию новой Чрезвычайной комиссии, но вовсе не для того, чтобы усталый от бессонницы Феликс Эдмундович Дзержинский, похожий на Рыцаря печального образа, снова расстреливал по подвалам «буржуев», а для того, чтобы убедить современных олигархов и «буржуинов» вернуть свои деньги в Россию. «Новые чекисты должны не „чикать“, а помогать нашим бизнесменам безопасно для них переводить свои капиталы на родину», — объяснился либерал-демократ и попутно рассказал коллегам про миллиарды долларов, распиханные по заграничным оффшорам. По словам депутата, олигархи были бы рады перевести эти миллиарды поближе к дому и подальше от «давления Запада», но не могут — боятся проверок и уголовного преследования в РФ.
От похвалы чекистам Владимир Вольфович также легко перешел к критике Рустама Минниханова, при этом ни разу не назвав его по имени. Следом за русской православной церковью и советом муфтиев России он осудил идею разрешить продажу пива на стадионах. «И с инициативой выступает глава целого субъекта РФ! — драматически констатировал Жириновский. — Вот они понимают, что делают вообще? Любой глава, любой министр, депутат должны бороться с употреблением любого алкоголя, включая пиво, а он на всю страну говорит: „Давайте разрешим“. Ну, заработать хотят, стали капиталистами. Коммунист стал капиталистом. Теперь наплевать на людей, хотят заработать. А на стадионах хорошо продается. Это чудовищно, мы категорически против! И рекламу надо убрать».
Распалившись, депутат даже потребовал убрать спиртное из всех думских буфетов. «Стоит алкоголь — для чего он нужен здесь? — риторически удивлялся Владимир Вольфович. — У нас тенденция появилась: молодежь не хочет ничего употреблять: ни пиво, ни алкоголь. А сверху начинают навязывать — это недопустимо. За это хороший царь выгнал бы такого местного наместника, который пропагандирует алкоголь».
Впрочем, табак тоже раздражает Жириновского. «Нельзя курить! — отрезал он. — Во фракции ЛДПР никто не курит — ни одного курящего. По-моему, даже депутатов вообще нет курящих, я не вижу курящих», — подслеповато сощурился либерал-демократ, вглядываясь в парламентский зал. И действительно: над рядами кресел не поднималось ни одного дымка.
Кто придумал поднять НДС еще на 2%, Андрей Макаров (справа) не уточнил, зато охотно поделился выгодами, которые, по его мнению, сулят всем нам Фото: duma.gov.ru
«САМОЕ ГЛАВНОЕ — ВЫРАСТУТ ЦЕНЫ, ЧТО ОТРАЗИТСЯ НА КОНЕЧНЫХ ПОТРЕБИТЕЛЯХ»
Но все, о чем утром, брезгливо гримасничая, вещал Жириновский, оказалось лишь разминкой и пробой голоса перед главным концертом, который на думском языке назывался повышением ставки налога на добавленную стоимость (НДС) с 18% до 20%. Соответствующий закон был рассмотрен сегодня парламентариями в третьем, финальном чтении с предсказуемым результатом. Но прежде чем Вячеслав Володин выведет этот оглушительный результат на синее табло ГД, на сцену выйдут несколько действующих лиц, которые, как в античном хоре, разыграют трагедию по ролям.
Роль неисправимого оптимиста и вдохновенного слагателя гимнов досталась, как и в случае с пенсионной реформой, главе думского комитета по бюджету и налогам, единороссу Андрею Макарову. Он и вышел пред светлые очи коллег с высоко запрокинутым умным лицом, на котором сияла уверенность и правота.
Прежде всего Андрей Михайлович зачем-то спас репутацию покойного Егора Гайдара, которого обычно считают кем-то вроде «мальчиша-плохиша», отобравшего у целой страны бочку варенья. «Егор Тимурович был бы счастлив, если бы он придумал НДС, но это сделали в 1954 году во Франции», — отмел всякие подозрения от младореформатора докладчик. Правда, кто придумал поднять налог еще на 2%, Макаров не уточнил, зато охотно поделился выгодами, которые, по его мнению, сулят всем нам.
«Закон о повышении НДС до 20 процентов принесет в условиях 2019 года порядка 620–630 миллиардов рублей, — отрапортовал он. — Эти средства будут направлены на решение проблем здравоохранения, образования, инфраструктуры. Мы приняли с вами закон, согласно которому создали фонд развития в рамках бюджета с тем, чтобы направлять на инфраструктуру в течение ближайших лет 3,5 триллиона рублей. Вот это изменение позволяет наполнять фонд развития нашей экономики».
Горделиво выпрямившись на трибуне, депутат, как механический соловей, продолжил сладко щелкать о грядущем благоденствии. «Теперь о бизнесе, который мы душим, как известно, — мягко обмолвился он. — Так вот, бизнес, придя сюда, в Госдуму, сказал: „Мы понимаем, что это наш вклад в развитие страны“. Бизнес просил о решении конкретных вопросов, которые мы с вами разрабатывали в течение последнего года». В этом месте Андрей Михайлович перечислил некоторые из вопросов, назвав один из них «прямым отказом от налога на движимое имущество». «Бизнес говорил об этом, — напомнил он. — Цена вопроса 164 миллиарда, и это то, что получит бизнес. Таким образом, коллеги, в этом законе соблюден баланс интересов — государства, людей и бизнеса. Партия („Единая Россия“) поддерживает данный закон». Поясним, что налог на движимое имущество идет в региональные бюджеты, и регионам дано право их обнулять, но некоторые, например Татарстан, отказались это делать. А Минниханов призывал минфин РФ «не подставлять [Татарстан] под локомотив» давления крупных компаний, которые выкручивают регионам руки, заставляя снижать налог.
Чинно расшаркавшись, Макаров покинул микрофон, передав его Валентину Шурчанову, заместителю руководителя фракции КПРФ в Госдуме. Тому, как несложно было догадаться, надлежало ни в чем не соглашаться с Макаровым, ругать «сислибов» из правительства и пророчить всевозможные беды.
«Мы ежегодно вносили свои предложения, чтобы заменить этот налог на более эффективный, — посетовал Валентин Сергеевич. — В том числе были предложения заменить его на налог с продаж. Потому что НДС по всем звеньям тормозит развитие экономики, негативно отразится в следующем году на темпах роста ВВП. Уже эксперты подвели итоги, что в этом году и следующем обещается всего-навсего 1,4 процента прироста ВВП. Затормозится рост производительности труда: 1 процент на 2019 год. Это абсолютно негодная политика. Хотя все пункты президентского послания говорят о том, что наша российская экономика должна выходить на темпы гораздо выше, чем темпы мировой экономики. Но при принятии настоящего закона экономика не справится с этой задачей. Самое главное: вырастут цены, что отразится на конечных потребителях».
Между тем есть условия, которые позволяют выполнять президентские указы на других финансовых основаниях, предположил Шурчанов. «Прежде всего есть большой резерв — бюджетное правило, — раскрыл он свою мысль. — Порядка 5 триллионов рублей накопилось там. Мы их там храним, солим, никуда не направляем, и в то же самое время ожидаем в следующем году 630 миллиардов рублей наложить на экономику, на потребителя. Если же взять (повышение НДС — прим. ред.) в разрезе с так называемой пенсионной реформой, то уже совсем никуда не годится такая политика правительства. В следующем году порядка 2 миллионов (а может, и больше) пенсионеров не выйдут на пенсию. Они сэкономят пенсионный фонд на порядка 300 миллиардов рублей. Неработающим пенсионерам выплата 7 процентов даст расход в 163 миллиарда. А это означает, что мы уже будем в плюсе. С другой стороны, работающие несостоявшиеся пенсионеры будут платить НДФЛ 13 процентов, а это порядка 120 миллиардов дополнительно. Ну и пенсионные взносы 30 процентов будут накапливаться, что принесет 300 миллиардов. Таким образом, со всех сторон плюс, а мы все равно принимаем такой закон, который вредит экономике», — резюмировал депутат.
Олегу Шеину против повышения НДС сказать, по сути, было нечего: «Эффективное государство не может быть дешевым, поэтому налоги в стране должны быть. Но налоги налогам рознь» Фото: duma.gov.ru
«ЭТО САМЫЙ СТРАШНЫЙ ЗАКОН ДЛЯ НАШЕЙ ЭКОНОМИКИ. У НАС ВСЕ НАПРАВЛЕНО НА ТО, ЧТОБЫ ЗАДАВИТЬ ЧЕЛОВЕКА»
Щедрый Володин, выслушав мрачного коммуниста Шурчанова, дал слово еще двум критикам законопроекта, в частности справедливороссу Олегу Шеину.
Сразу было заметно, что весь критический пыл Олег Васильевич растратил на неравный бой с повышением пенсионного возраста и против повышения НДС ему сказать, по сути, нечего, кроме цифр, обнародованных в последнем прогнозе минэкономразвития. «Эффективное государство не может быть дешевым, поэтому налоги в стране должны быть, — философски заметил эсер. — Но налоги налогам рознь».
О том, чем грозит России увеличение налога на добавленную стоимость, лучше прочих, по мнению депутата, рассказали специалисты МЭРа. «Не далее как две недели назад министерство дало оценку, что принятие данного закона повлечет за собой уменьшение темпов роста инвестиций в следующем году с отметки 3,4 до 3,1 процента, уменьшение темпов роста национальной экономики с 1,9 до 1,4 процента в следующем году, — перечислил Шеин. — При этом мировая экономика по оценкам Всемирного банка растет примерно на 2,2 процента. Соответственно, принятие решения замедлит рост национальной экономики, что способствует отставанию России от планеты, даже не сохраняя существующее место среди мировых держав по объему ВВП. Третья позиция: снижение роста реальных заработных плат с 6,3 до 1 процента», — сухо завершил докладчик.
Демосфеном сегодняшнего дня остается признать все того же Жириновского, который начал свою очередную речь драматическим речитативом. «Это самый страшный закон для нашей экономики, — поведал Владимир Вольфович. — Его ввели при правительстве Егора Гайдара. Цель была — разрушать экономику России. Поскольку военным путем не удавалось сокрушить, хотя такие планы были у Клинтона и у других американских президентов. И тогда начали бить по экономике. Санкции — это тоже неприятная вещь, но налог НДС распространяется на всю производственную сферу. Вот зачем мы сами душим экономику нашими руками? А потом говорим: „Нету денег, чего-то там не так“», — пожал плечами либерал-демократ.
По словам Жириновского, НДС вводится преимущественно в тех странах, где «страшное перепроизводство товаров, и надо остановить его через налоговую систему». «Вот вводят НДС, и идет сокращение производства, — констатировал Владимир Вольфович. — Оно не давит на рынок, не взрывает цены. Это как лекарство для экономики, которая работает в бешеном темпе. Это в Китае и в Германии надо вводить такой налог. Но вводить его в России больше похоже на вредительство. Но мы повышаем его, хотя много раз с трибуны Государственной Думы мы предлагали убрать его вообще и сделать налог с продаж. Чем хорош налог с продаж? Вы произвели, продали, получили доход. Вот с этого дохода вы заплатите налог. Сейчас вы требуете заплатить налог, когда товар еще не продан и, возможно, не будет продан. Вы по кому ударяете? Это не только это правительство: все правительства РФ начиная с 1991 года стали вводить этот налог — опасный, вредный, страшный налог. Но правительство и минфин обрадуются, потому что его легче собирать. С продаж, конечно, будет посложнее. Но кому мы должны создавать хорошие условия жизни: производителям и производственной сфере или же налоговикам? Им будет хорошо, а страна не развивается. Через налоги поощряют и стимулируют развитие. У нас все налоги репрессивные, как наше уголовное законодательство, как наша демократия. У нас все направлено на то, чтобы задавить человека, чтобы он дышать не мог. Это было при царе, при советской власти и сейчас», — подвел итог «сын юриста».
За проголосовали 302 депутата (67,1%). Против — 90 человек (20%), один человек воздержался. Итог: повышение НДС до 20% теперь уже почти неминуемо произойдет с 1 января 2019 года Фото: duma.gov.ru
Сразу же после выступлений спикеров (лишь одно из которых, принадлежащее Макарову, содержало хвалебные отзывы) Володин предложил проголосовать и вывести результаты на табло. «Закон принят», — деловито доложил Вячеслав Викторович. За проголосовали 302 депутата, то есть абсолютное большинство (67,1%). Против — 90 человек (20%), один человек воздержался. Итог: повышение НДС до 20% теперь уже почти неминуемо произойдет с 1 января 2019 года (если не наложит вето Совфед или президент, что маловероятно). Параллельно на уровне 22% будут зафиксированы тарифы страховых взносов на обязательное пенсионное страхование.
Как следует из официальной информации, льготная ставка по НДС в размере 10% сохранится в отношении товаров социального назначения: продовольственных (за исключением деликатесных), детских, периодических печатных изданий и книжной продукции, связанной с образованием, наукой и культурой (за исключением рекламного и эротического характера), а также лекарств. Одновременно срок действия «нулевой» ставки НДС продлевается до 1 января 2025 года по воздушным перевозкам пассажиров и багажа на территорию Крыма и Севастополя или с этой территории. Кроме того, предусматривается до 1 января 2025 года применение «нулевой» ставки НДС по внутренним воздушным перевозкам пассажиров и багажа на территорию Дальневосточного федерального округа или с этой территории.
Интересно, что нынешний глава Счетной палаты Алексей Кудрин, которого считают неформальным автором новейших непопулярных реформ, принадлежит к противникам повышения НДС. По мнению Алексея Леонидовича, если бюджетное правило, которое сегодня зафиксировано на $40 за баррель, сделать мягче — $45 за баррель, то необходимости в увеличении налога на добавленную стоимость нет. Однако на этот раз к экс-главе минфина никто не прислушался. Зато восторжествовала позиция Эльвиры Набиуллиной, которая ожидает, что только что принятый закон разгонит инфляцию и ее показатель превысит целевые значения в 4%.
Сегодня же Госдума за 11 минут рассмотрела во втором чтении законопроект о добровольности изучения родных языков. Ожидается, что после его принятия в третьем чтении, которое запланировано на завтрашний день, закон будет передан в Совет Федерации.
«Налог на малодетность сродни репрессивным мерам»
Комментарий директора института социологии и регионоведения Южного федерального университета Антона Серикова
Ростов-на-Дону, 12 мая 2017, 07:50 — REGNUM «В данный момент в обществе такие настроения, что любой новый налог может вызвать негативные последствия», — считает директор института социологии и регионоведения Южного федерального университета Антон Сериков.
Комментируя инициативу введения налога на малодетность, эксперт отметил, что демографический вопрос можно решить, применяя более демократичные методы, передаёт корреспондент ИА REGNUM 12 мая.
Так, например, долгое время проблема решается с помощью стимулирования посредством материнского капитала и выделения бесплатных участков земли.
«Новый проект можно отнести к так называемым «репрессивным мерам», примеры подобных мер известны в мировой практике. Так, в Советском Союзе был налог на бездетность, а в Италии существовал налог на холостяков. У этой меры существует очень много подводных камней, помимо простого неприятия общественным мнением дополнительных сборов с населения. Нужно обязательно учитывать медицинские факторы (рост числа женщин и мужчин, которые имеют ограничения по здоровью), а также экономические и жилищные условия. В данных социально-политических условиях, на мой взгляд, в качестве демографических мер все-таки лучше использовать стимулирующие программы и методы социальной рекламы», — отметил Антон Сериков.
Как сообщало ИА REGNUM, проект концепции федерального закона «О статусе многодетных семей», в котором предполагается, в том числе, взимание пошлины на малодетность, представил директор Института демографии, миграции и регионального развития Юрий Крупнов. Его противником уже выступила член Совфеда Елена Мизулина, которая осудила предложение, отметив, что «любые инициативы о введении налога на малодетность, на бездетность представляются мне ошибочными и вредными».
Такого же мнения придерживаются ростовчане, которые считают введение налога на бездетность унижением и выносом сора из избы, вторжением в личную жизнь.
«Как поступать с теми, кто не хочет детей? Заставить? Но если дети — это чудо, то почему мы должны отчитываться за чудо?! И разве нужно наказывать тех, кто не может иметь детей по медицинским показаниям?» — задаются вопросами жители города-миллионника.
Практически все пользователи едины во мнении, что прежде чем вводить налог, население надо обеспечить работой с достойной зарплатой, чтобы хотя бы одного ребенка можно было прокормить.
Налог на жилье, это репрессивный налог
Налог на имущество физических лиц — так официально называется новый налог, счета по которому должны по итогам 2016 года прийти жителям 28 регионов. Собирать налог будут в основном с жилья. После сборов на теоретически возможный капитальный ремонт, это еще одна мера увеличивающая материальную нагрузку на населения. И все же, нужно понять в чем сущность нового сбора и за что в реальности мы должны платить?
Власти осторожно продвигают новый налог. Это нужно, чтобы люди не испугались и постепенно привыкли жить при налоге на жилье, именуемом официально налогом на имущество физических лиц. В начале 2015 года налог был подправлен. Теперь он должен рассчитываться из кадастровой (приближенной к рыночной) цены имущества. Налог этот касается жилых домов, квартир и комнат, гаражей и машино-мест, различных помещений, используемых для творчества или экономической деятельности. Он также не обходит стороной недостроенные объекты граждан, подсобные хозяйства и дачи. Со всего отныне россияне должны уплачивать налоги. И чем дороже оценивается имущество, тем больший сбор предстоит уплатить государству.
Однако это никак не снимает вопрос о том, почему нужно это делать?
Россияне проглотили наживку: они никак не отреагировали на введение налога, который сперва многим показался декоративным. Протестов не последовало после того, как налог начал обретать новую форму. Возможно, отчасти на это повлияла информационная компания, суть которой — налог нужен для подпитки местных бюджетов, а ведь именно за их счет идет финансирование значительной части социальной сферы. Однако, сколько бы чиновники не говорили о том, что налоги на имущество в «развитых странах» дают муниципальным бюджетам от 40 до 70% дохода, неправедную сущность входящего в силу сбора не скрыть.
Ставку налога должны устанавливать местные власти. Федеральный центр становится как бы ни причем. Между тем налог на жилье и другую недвижимость обычных граждан – это налог на прежние доходы, с которых уже были уплачены все налоги и социальные отчисления.
Семья работала, копила деньги и обзаводилась участком земли, на котором они возводили скромный летний домик. Почему с него должен браться какой-то налог? Почему налог должен собираться с жилья, как правило, тесного, потому что у его обитателей не хватает денег на расширение жилой площади? Факт законного приобретения квартиры в советское время не является основанием для налога. Нет его и в других случаях.
Сторонники налога уверяют: если разделить сумму налога на месяца, то он кажется не слишком тягостным и не нужно будет задумываться о природе нового сбора. Однако в условиях сокращающихся реальных доходов населения, перегруженности семей долгами и все более сильной коммерциализации социальной сферы, деньги эти не являются у людей лишними. А их скромное жилище никак не тянет на предмет роскоши, каковые действительно должны облагаться суровыми налогами.
Федеральная налоговая служба подчеркивает якобы присущий налогу на имущество справедливый характер. Чиновники уверяют: за дворец придется платить больший налог, чем за старую тесную советскую квартирку. Они лишь забывают добавить, что в ней может ютиться большая и бедная семья, с которой будет взиматься налог. Избавить от него может третий ребенок в семье, и то, если местные власти посчитают это основанием для предоставления льготы.
Льготы же могут коснуться не только квартир, но и дач, включая все постройки — сараи и бани. Было бы кому их на местах ввести. Однако ожидать многих льгот не стоит. С другой стороны, взимать налог по числу окон пока не собираются, но склад инструментов, гараж или туалетный «домик» у загородного дома под налог попадают. И их не скрыть. Оценить чиновники постараются все.
Единственное, что чиновники оценить не в состоянии – это перспектива. Им кажется, что они нашли отличный способ переложить деньги из карманов населения в свои фонды, пустеющие в силу провального управления экономикой. Потому федеральные чиновники делают акцент на якобы благородной сути налога на имущество. Они избегают употреблять словосочетание «налог на жилье», поскольку налог тогда предстанет во всей репрессивной красе. А налог именно репрессивный.
Репрессивный налог
В разгар финансового кризиса и снижения предпринимательской активности фискальные органы пытаются пополнять бюджет всеми возможными способами. В частности, большие надежды налоговики возлагают на рост поступлений от налога на добавленную стоимость (НДС).
Налоговики считают НДС для себя принципиальным, поскольку он весьма удобен для них. Во−первых, это непрямой налог, взимаемый по итогам выполнения условий конкретных сделок. Но главное — при взимании НДС открывается простор для двойного налогообложения, чем и пользуются представители фискального ведомства. И прежде в ходе всевозможных проверок предприятий инспекторы всегда уделяли пристальное внимание именно этому налогу, поскольку имели возможность взимать его под самыми разными предлогами. А в условиях кризиса их интерес к НДС и подавно возрос.
До недавних пор предпринимателя могли обязать выплатить НДС в случае, если в счете−фактуре на поставку того или иного товара имелась хотя бы малейшая ошибка. Порой доходило до абсурда. Обнаружив, что в документах по невнимательности перепутана одна цифра в ИНН или сделана ошибка, например, в адресе грузополучателя, представители ведомства могли требовать уплаты НДС, пеней и штрафов. Для того чтобы не допускать таких последствий, российским компаниям приходится держать целые отделы, в обязанности которых входит доскональная проверка счетов−фактур и изучение их чуть ли не под микроскопом — чтобы налоговый инспектор не усмотрел ни единой неточности.
Благодаря усилиям предпринимательского сообщества в Налоговый кодекс была внесена поправка, согласно которой несущественные ошибки в счетах−фактурах не могут более служить основанием для требования уплаты НДС. Тогда государство прислушалось к налогоплательщикам. Возникло понимание, что идти исключительно по репрессивному пути в отношениях с бизнесом не следует. Однако полностью снять проблему не удалось.
Года полтора назад налоговые инспекторы (видимо, на какой−нибудь очередной «планерке») придумали схему, позволяющую требовать уплаты предприятиями НДС в обход этой поправки.
Ни для кого не секрет, что инспектор приходит с проверкой, вооруженный внутренним письмом или циркуляром, обязывающим «снять» с предприятия дополнительных налогов более чем на миллион рублей. И неважно, идет ли речь о небольшом бизнесе или о солидной компании. Главное — выполнить «установку». Разве что с крупных компаний «снимают» еще больше. Но если проверяющие не находят поводов потребовать с организации дополнительных выплат, это большая проблема для них. Казалось бы, хорошо, если предъявить компании нечего. Значит, предприятие ведет свою деятельность строго по закону, не уклоняется от уплаты налогов. Но увы, такой исход проверки чреват для инспектора серьезными проблемами — вплоть до увольнения, если невозможно будет доначислить предприятию штрафов на миллион. Для того чтобы всегда иметь возможность привлечь компанию к ответственности, и была разработана схема повторного «снятия» НДС.
Метод прост. Собираются все счета−фактуры, которые поступали от поставщиков проверяемой организации, а затем начинается проверка подлинности подписей директоров этих компаний.
Представим себе: предприятие закупает по всей стране сырье и комплектующие. Имеется ли у него возможность знакомиться с директором каждой компании−поставщика, если поставщики эти работают в других городах, может быть — за тысячи километров? А ведь для того, чтобы успешно конкурировать с импортной продукцией, российскому производителю постоянно приходится искать на рынке сырья и комплектующих как можно более низкую цену, нередко взаимодействуя с сотнями поставщиков.
В ходе таких проверок налоговые инспекторы изучают все счета−фактуры и нередко имеют возможность доказать, используя свои каналы, что подпись директора на счете−фактуре не соответствует учредительным данным поставщика. Например, вместо руководителя мог расписаться бухгалтер. В итоге почерковедческая экспертиза выявляет подделку подписи.
Другой повод для придирок — «прописка» фирмы−поставщика по так называемому адресу массовой регистрации или на утерянный паспорт. На основании результатов таких расследований сделки признаются притворными, а проверяемой компании начисляется дополнительный НДС, который на самом деле уже был включен в цену.
Подобная практика встречается сплошь и рядом. Например, недавно с такой проблемой столкнулся завод в городе Юрьев−Польский, производящий телекоммуникационные устройства. После проверки предприятию был доначислен НДС в размере 12 млн рублей, которые компания намеревалась пустить на развитие бизнеса и инновации. Владельцам предприятия пришлось заплатить все деньги в казну и отказаться от планов модернизации производства только потому, что среди его поставщиков оказалось несколько фирм−однодневок.
На мой взгляд, в этом и других подобных случаях происходит прямая подмена духа закона — буквой. Формально законодательство разрешает налоговым инспекциям инициировать такого рода экспертизы. Однако нигде не сказано, кто должен отвечать за допущенные нарушения — компания−покупатель, чаще всего не имеющая возможности провести самостоятельное расследование благонадежности контрагента, или поставщик. Но страдает зачастую именно добросовестный покупатель: реальная сделка признается притворной, что автоматически влечет за собой дополнительные налоговые платежи.
В результате реализации подобной репрессивной политики российские компании теряют десятки миллионов рублей. А главное, не могут прогнозировать свою прибыль и думать о дальнейшем развитии. При этом судиться с налоговыми органами по таким делам практически бесполезно. Суды все чаще встают на сторону ФНС, боясь оправдывать предпринимателей. Даже если те предоставляют неопровержимые доказательства своей порядочности: все налоги уплачены, сделка имела место быть, товар поступал на склад… Увы, добиться оправдательного приговора, как правило, невозможно даже в таком случае. Суды продолжают отрицать наличие реальной сделки, невзирая на любые доводы и доказательства. А ведь еще несколько лет назад было выпущено постановление Высшего Арбитражного Суда, согласно которому сделка не может быть признана притворной, если товар фактически поступал на склад компании−покупателя. Однако об этом постановлении все почему− то «забыли». А предприятия продолжают платить лишние налоги.
Главное, что защититься от этой схемы невозможно. Предприниматель попросту не может (да и не должен!) заниматься оперативно−разыскной деятельностью и определять, у «однодневки» он покупает товар или нет. По всей логике, государство как раз и должно бороться с этими самыми однодневками. Но, похоже, либо не может, либо не хочет этого делать. В результате основной удар приходится на реальный бизнес, который производит реальные товары и услуги, формирует ВВП.
Как предприниматель я просто физически не могу лично знать всех своих поставщиков, не могу с каждым из них поздороваться за руку перед сделкой, проверить документы, изучить историю контрагента, обнаружить «скелеты в шкафу». Между тем происходящее все больше напоминает театр абсурда. Некоторые юристы советуют… фотографироваться с каждым поставщиком в момент заключения сделки, чтобы доказать ее реальный характер. Назвать это можно только одним словом. Я полагаю, что это откровенный бред. Если я, руководитель бизнеса, буду фотографироваться с каждым из своих поставщиков, собственно на бизнес времени у меня уже не останется. Тем более что чаще всего директора фирм друг друга и в глаза не видят, поскольку большинство сделок заключается менеджерами.
Каждый день я лично оплачиваю по 25–30 счетов−фактур. И что же — предполагается, что я должна встретиться с каждым из моих поставщиков, один из которых находится во Владивостоке, другой в Калининграде, а третий в Тюмени? Встретиться, проверить их бумаги и сделать протокольную фотографию с сегодняшней газетой?
Что ни говорите, а с этой практикой, применяемой налоговым ведомством для выполнения плана по сбору НДС, нужно что−то делать. На государственном уровне. Согласно официальной статистике, сборы НДС в прошлом году выросли на 15%, однако налог на прибыль не увеличился. Интересно, чем еще можно объяснить такой рост собираемости НДС в условиях кризиса. Может быть, как раз массовым использованием подобных «схем»?
Как справиться с этим явлением? Мы в «Бизнес−Солидарности» решили действовать теми же методами, которые использовали в ходе борьбы с арестами обвиняемых по экономическим статьям бизнесменов1. Будем бороться за внесение в Налоговый кодекс поправок, прямым текстом запрещающих налоговикам проверять подписи контрагентов компании, в которой проводится проверка.
Логика проста. Если инспекторы проверяют меня как бизнесмена, то на экспертизу следует отдавать только мою подпись, а не перекладывать на меня ответственность за поставщиков.
Обсуждение этих поправок с депутатами Государственной Думы уже началось. Мы понимаем, что на пути принятия этих поправок придется преодолеть мощное лобби. Минфин и ФНС явно не заинтересованы в том, чтобы один из самых эффективных способов выполнения плана по сбору налогов перестал работать. Но мы надеемся, что, как и в случае с арестами предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям, государство пойдет навстречу бизнесу. Нельзя строить диалог с деловым сообществом лишь на одних репрессиях. Тем более — если эти репрессии наносят огромный урон организациям, не дают им возможности развиваться, конкурировать с компаниями из других стран, не говоря уже об инвестициях в инновации.
Яна Яковлева , опубликовано в «Бизнес-журнале Онлайн», 17 Мая 2010 года
В разгар финансового кризиса и снижения предпринимательской активности фискальные органы пытаются пополнять бюджет всеми возможными способами. В частности, большие надежды налоговики возлагают на рост поступлений от налога на добавленную стоимость (НДС).
Налоговики считают НДС для себя принципиальным, поскольку он весьма удобен для них. Во−первых, это непрямой налог, взимаемый по итогам выполнения условий конкретных сделок. Но главное — при взимании НДС открывается простор для двойного налогообложения, чем и пользуются представители фискального ведомства. И прежде в ходе всевозможных проверок предприятий инспекторы всегда уделяли пристальное внимание именно этому налогу, поскольку имели возможность взимать его под самыми разными предлогами. А в условиях кризиса их интерес к НДС и подавно возрос.
До недавних пор предпринимателя могли обязать выплатить НДС в случае, если в счете−фактуре на поставку того или иного товара имелась хотя бы малейшая ошибка. Порой доходило до абсурда. Обнаружив, что в документах по невнимательности перепутана одна цифра в ИНН или сделана ошибка, например, в адресе грузополучателя, представители ведомства могли требовать уплаты НДС, пеней и штрафов. Для того чтобы не допускать таких последствий, российским компаниям приходится держать целые отделы, в обязанности которых входит доскональная проверка счетов−фактур и изучение их чуть ли не под микроскопом — чтобы налоговый инспектор не усмотрел ни единой неточности.
Благодаря усилиям предпринимательского сообщества в Налоговый кодекс была внесена поправка, согласно которой несущественные ошибки в счетах−фактурах не могут более служить основанием для требования уплаты НДС. Тогда государство прислушалось к налогоплательщикам. Возникло понимание, что идти исключительно по репрессивному пути в отношениях с бизнесом не следует. Однако полностью снять проблему не удалось.
Года полтора назад налоговые инспекторы (видимо, на какой−нибудь очередной «планерке») придумали схему, позволяющую требовать уплаты предприятиями НДС в обход этой поправки.
Ни для кого не секрет, что инспектор приходит с проверкой, вооруженный внутренним письмом или циркуляром, обязывающим «снять» с предприятия дополнительных налогов более чем на миллион рублей. И неважно, идет ли речь о небольшом бизнесе или о солидной компании. Главное — выполнить «установку». Разве что с крупных компаний «снимают» еще больше. Но если проверяющие не находят поводов потребовать с организации дополнительных выплат, это большая проблема для них. Казалось бы, хорошо, если предъявить компании нечего. Значит, предприятие ведет свою деятельность строго по закону, не уклоняется от уплаты налогов. Но увы, такой исход проверки чреват для инспектора серьезными проблемами — вплоть до увольнения, если невозможно будет доначислить предприятию штрафов на миллион. Для того чтобы всегда иметь возможность привлечь компанию к ответственности, и была разработана схема повторного «снятия» НДС.
Метод прост. Собираются все счета−фактуры, которые поступали от поставщиков проверяемой организации, а затем начинается проверка подлинности подписей директоров этих компаний.
Представим себе: предприятие закупает по всей стране сырье и комплектующие. Имеется ли у него возможность знакомиться с директором каждой компании−поставщика, если поставщики эти работают в других городах, может быть — за тысячи километров? А ведь для того, чтобы успешно конкурировать с импортной продукцией, российскому производителю постоянно приходится искать на рынке сырья и комплектующих как можно более низкую цену, нередко взаимодействуя с сотнями поставщиков.
В ходе таких проверок налоговые инспекторы изучают все счета−фактуры и нередко имеют возможность доказать, используя свои каналы, что подпись директора на счете−фактуре не соответствует учредительным данным поставщика. Например, вместо руководителя мог расписаться бухгалтер. В итоге почерковедческая экспертиза выявляет подделку подписи.
Другой повод для придирок — «прописка» фирмы−поставщика по так называемому адресу массовой регистрации или на утерянный паспорт. На основании результатов таких расследований сделки признаются притворными, а проверяемой компании начисляется дополнительный НДС, который на самом деле уже был включен в цену.
Подобная практика встречается сплошь и рядом. Например, недавно с такой проблемой столкнулся завод в городе Юрьев−Польский, производящий телекоммуникационные устройства. После проверки предприятию был доначислен НДС в размере 12 млн рублей, которые компания намеревалась пустить на развитие бизнеса и инновации. Владельцам предприятия пришлось заплатить все деньги в казну и отказаться от планов модернизации производства только потому, что среди его поставщиков оказалось несколько фирм−однодневок.
На мой взгляд, в этом и других подобных случаях происходит прямая подмена духа закона — буквой. Формально законодательство разрешает налоговым инспекциям инициировать такого рода экспертизы. Однако нигде не сказано, кто должен отвечать за допущенные нарушения — компания−покупатель, чаще всего не имеющая возможности провести самостоятельное расследование благонадежности контрагента, или поставщик. Но страдает зачастую именно добросовестный покупатель: реальная сделка признается притворной, что автоматически влечет за собой дополнительные налоговые платежи.
В результате реализации подобной репрессивной политики российские компании теряют десятки миллионов рублей. А главное, не могут прогнозировать свою прибыль и думать о дальнейшем развитии. При этом судиться с налоговыми органами по таким делам практически бесполезно. Суды все чаще встают на сторону ФНС, боясь оправдывать предпринимателей. Даже если те предоставляют неопровержимые доказательства своей порядочности: все налоги уплачены, сделка имела место быть, товар поступал на склад… Увы, добиться оправдательного приговора, как правило, невозможно даже в таком случае. Суды продолжают отрицать наличие реальной сделки, невзирая на любые доводы и доказательства. А ведь еще несколько лет назад было выпущено постановление Высшего Арбитражного Суда, согласно которому сделка не может быть признана притворной, если товар фактически поступал на склад компании−покупателя. Однако об этом постановлении все почему− то «забыли». А предприятия продолжают платить лишние налоги.
Главное, что защититься от этой схемы невозможно. Предприниматель попросту не может (да и не должен!) заниматься оперативно−разыскной деятельностью и определять, у «однодневки» он покупает товар или нет. По всей логике, государство как раз и должно бороться с этими самыми однодневками. Но, похоже, либо не может, либо не хочет этого делать. В результате основной удар приходится на реальный бизнес, который производит реальные товары и услуги, формирует ВВП.
Как предприниматель я просто физически не могу лично знать всех своих поставщиков, не могу с каждым из них поздороваться за руку перед сделкой, проверить документы, изучить историю контрагента, обнаружить «скелеты в шкафу». Между тем происходящее все больше напоминает театр абсурда. Некоторые юристы советуют… фотографироваться с каждым поставщиком в момент заключения сделки, чтобы доказать ее реальный характер. Назвать это можно только одним словом. Я полагаю, что это откровенный бред. Если я, руководитель бизнеса, буду фотографироваться с каждым из своих поставщиков, собственно на бизнес времени у меня уже не останется. Тем более что чаще всего директора фирм друг друга и в глаза не видят, поскольку большинство сделок заключается менеджерами.
Каждый день я лично оплачиваю по 25–30 счетов−фактур. И что же — предполагается, что я должна встретиться с каждым из моих поставщиков, один из которых находится во Владивостоке, другой в Калининграде, а третий в Тюмени? Встретиться, проверить их бумаги и сделать протокольную фотографию с сегодняшней газетой?
Что ни говорите, а с этой практикой, применяемой налоговым ведомством для выполнения плана по сбору НДС, нужно что−то делать. На государственном уровне. Согласно официальной статистике, сборы НДС в прошлом году выросли на 15%, однако налог на прибыль не увеличился. Интересно, чем еще можно объяснить такой рост собираемости НДС в условиях кризиса. Может быть, как раз массовым использованием подобных «схем»?
Как справиться с этим явлением? Мы в «Бизнес−Солидарности» решили действовать теми же методами, которые использовали в ходе борьбы с арестами обвиняемых по экономическим статьям бизнесменов1. Будем бороться за внесение в Налоговый кодекс поправок, прямым текстом запрещающих налоговикам проверять подписи контрагентов компании, в которой проводится проверка.
Логика проста. Если инспекторы проверяют меня как бизнесмена, то на экспертизу следует отдавать только мою подпись, а не перекладывать на меня ответственность за поставщиков.
Обсуждение этих поправок с депутатами Государственной Думы уже началось. Мы понимаем, что на пути принятия этих поправок придется преодолеть мощное лобби. Минфин и ФНС явно не заинтересованы в том, чтобы один из самых эффективных способов выполнения плана по сбору налогов перестал работать. Но мы надеемся, что, как и в случае с арестами предпринимателей, обвиняемых по экономическим статьям, государство пойдет навстречу бизнесу. Нельзя строить диалог с деловым сообществом лишь на одних репрессиях. Тем более — если эти репрессии наносят огромный урон организациям, не дают им возможности развиваться, конкурировать с компаниями из других стран, не говоря уже об инвестициях в инновации.
Яна Яковлева , опубликовано в «Бизнес-журнале Онлайн», 17 Мая 2010 года
Репрессивный налог яна яковлева, налоги, налоговая проверка, штрафы, штраф, сборы